Три «Пэ»

Три «Пэ»

Однажды во-второй половине дня я подходил к зданию в котором работаю и обратил внимание как из средних размеров автобуса, притормозившего у обочины нашего шумного проспекта, на тротуар высадилась группа людей, человек пятнадцать и неторопливо направилась то ли к входу в здание, то ли в ближайший двор жилых домов. Жизнь показывает, что лучше обращать внимание на разного рода необычные события, случающиеся вблизи от стратегически важных для тебя объектов. До группы людей было метров сто и я начал их разглядывать, пытаясь понять кто они и каковы их цели. Может быть это туристы? — вроде нет, и нечего им тут делать. Рабочие? — точно нет. Расширенная инспекция собянинской мэрии — не дай Бог, конечно, но вроде не похожи. А что в них общего? — вообще ничего, мужчины и женщины, есть совсем молодые, и есть глубоко пенсионного возраста. Что могло собрать вместе совершенно непохожих людей в это время, в один автобус? Догадка родилась почти сразу: «Кто такие родственники? — это группа лиц, собирающихся вместе по случаю изменения их численности». Да, это могли быть только похороны. Они вернулись с кладбища и сейчас идут на поминки. Уже вдогонку глаза разглядели черные платки на дамах и надпись «ритуальные услуги» на задней панели удаляющегося автобуса.

Итак: Похороны.

Однажды, поздно вечером, где-то в начале февраля 2018 года, я шагал по тропинке, протоптанной поверх тротуара где-то в районе улицы Северная идя по направлению к бульвару Любы Новоселовой. Было темно и свет фонарей лишь чуть-чуть освещал окружающий пейзаж. И тут я обратил внимание на удивительный эффект — каждый мой шаг вызывает появления достаточно яркого свечения вокруг моих ног — пятно света диаметром, где-то в пол метра. Встал — тропинка во тьме. Сделал — шаг тропинка вокруг меня озарилась светом. Опять встал — опять темно. Шагнул — снег вокруг осветился. Не скажу, что долго раздумывал над причиной. Ведь тропинка шла вдоль дороги и была по уровню выше чем дорога из-за нападавшего снега. А, где-то впереди, метрах в ста, на дороге стоял автомобиль. Из-за перепада высот лучи света его фар шли практически параллельно земле, не отражаясь от неё, но когда я поднимал ногу, то свет фар отражался от подошв моих сапог и освещал небольшое пространство вокруг меня отраженным светом. Удивительно!

Итак: Подошвы.

Однажды, когда я учился в пятом или шестом классе, мне довелось оказаться в большой квартире, которую до этого занимали студенты местного политеха. Дом после постройки использовался несколько лет как общежитие. Теперь же студенты съехали и я разглядывал остатки их студенческого быта. Не помню чтобы там было что-то особенное, но среди хлама нашлась механическая счётная машинка Железный Феликс и средних размеров бобина с магнитофонной плёнкой. Счётная машинка возможно была неисправна, однако там все ещё двигались рычажки и с жужжанием крутилась ручка. Я взял её с собой. Взял я с собой и бобину с плёнкой. Относительно плёнки у меня были особые ожидания. «Ведь студенты — серьёзные люди», думал я, «наверняка на пленке у них какие-нибудь серьёзные записи. Что-нибудь типа популярных групп «Бони-М» и «АББА». Но популярных групп на плёнке не оказалось. На плёнке бала запись речи Генерального секретаря КПСС, сделанная почему-то задом наперёд — т. е. я понял, что это запись задом на перёд и прослушал её в нормальном виде, перевернув бобину на другую сторону и переместив магнитную головку на нужный уровень. Ещё на пленке были какие-то звуки, выполненные с подключенного микрофона. Но самое главное, на пленке оказалась запись некоторого музыкального произведения — целой музыкальной композиции длиной минут на двадцать плюс несколько песен на английском языке под гитару. Ничего подобного я раньше не слышал и ещё долго не слышал после. В те нелегкие времена моего детства магнитофонные записи вообще в основном делались вручную с телевизора, радио или грампластинок, выбор которых был не велик. В лучшем случае кто-то к кому-то шёл со своим магнитофоном и там они переписывали что-то друг у друга. А эта музыка была необычна, оригинальна, непривычна. Очень непривычна по многим причинам. Не классика, не джаз, не Бони-М и не Муслим Магомаев. Но она понравилась. Хаотичные звуки как бы из оркестровой ямы, переливы электронного органа, крики индейских шаманов, треск мотоцикла и вдруг что-то огромное, накатывающее волной. Папуаса привели на балет, питекантропа поселили в Хилтон, фантасмагория и бред сумасшедшего. Слушал её долго, помногу, раз за разом. Запоминая до самых маленьких нюансов. Хорошим вопросом однако было её авторство. Мои познания в этом деле были не то чтобы велики, а скорее отсутствовали полностью. Никто из знакомых даже близко не смог бы выступить экспертом. Одно время я даже подозревал в авторстве студенческий вокально-инструментальный ансамбль нашего политеха под названием «Солнечные радуги», с ребятами из которого познакомился, когда был в летнем пионерском лагере на каникулах, а они приезжали туда отдохнуть и порепетировать. Прошло время. Очень много времени. Появился Интернет. Прошло ещё время — появились торренты. И вот вспомнилось, дошло — теперь могу выяснить, то что не по силам было выяснить в детстве — кто же автор? По сути эту пленку я слушал года два, пока магнитофон однажды не сгорел — в некотором смысле часть детства, гимн, под который рос некоторое время — вопрос об авторстве для меня даже теперь всё ещё оставался хорошей интригой. Не могу сказать, что пришлось долго качать. Лет двенадцать назад скорость Интернета была небольшая, но и список подозреваемых был невелик. Качал, сбрасывал на мп3 плеер, ходил по делам, слушал в наушниках, искал. И конечно, нашел. Это случилось, когда я двигался по какой-то надобности по Красногорке проходя мимо ветеринарной лечебницы. Услышал знакомые звуки, вдолбленные в память несколько десятилетий назад. Полез в карман, чтобы прочитать название альбома на дисплее плеера. И увидел там три эти слова: «Atom Heart Mother». Альбом, которому теперь уже почти 50 лет.

Итак: Пинк Флойд.