Не обижайте Кошку, мышей приносящую…

Не обижайте Кошку, мышей приносящую…

Живёт себе облезлый, щуплый Кошка, никого особо не царапает, только асфальт, только мордой и только после Валерьянки.

С Валерьянкой у Кошки взаимность и страсть… Страсть как она его подзоводит, сама мысль о Валерьянке будоражит воображение кошмарика, запуская процессы брожения во всём нехитром организме брюхонога.

Валерьянке бы усыпить болезного, найти породистого, чтоб со вкусом, чтоб ценил,… да опасается, что во сне Кошка контроль над собой потеряет вовсе, да ещё зловоннее станет.

Вот он и гиперактивничает, раздувается от самкости самости и ходит уже не Кошкой, а Кошалотом. Вааажно так ходит, правда больше под себя, но главное двигается. Со стулом, но двигается, не сдаётся.

Но что Кошка, что Кошалот, всё одно — безвредный он представитель четвероного братства. Кусаться не кусается, только огрызается, ведь огрызки его основная пища,… что осталось, то досталось. Да и нечем ему кусаться… март виноват, вернее мартовские, то есть местные, с их диким законом «Не нарывайся, умоешься». И хоть мыться он не любитель (он помоишный профиль), но с мартовскими приходится. У них с релевантностью нет проблем, их же не кастрировали как его, под наркозом Валерьянки.

Вот и живёт животинка по жизни животными инстинктами своего животика.

Ближе у него никого нет, животик и Валерьянка.

Живёт, у общаги отирается. Всякому под ноги ластится, шкуркой трётся, мышлей норовит в жилище занести. Окружающим, эти его мышли без надобности, а он всё продолжает, таскает и таскает беззубым ротом. В засос хвать мышлю и вприпрыжку, полируя пузико, к общаге. А там уж муравейник его мышлей. Так и роятся, так и жужать, не разлетаются, не разбегаются, только гадят. Ему и самому — и гадко и сладко от метаморфоз своих мышлей.

Однако обидно Кошке становится. Уже никто ни на него, ни на мышли его не обращает вообще никакого внимание… Что делать? Как справиться с одиночеством? Остаётся, справлять нужду в тапочки, а дважды переварив сухой корм, кидаться катышками в прохожих.

Иногда замечают — пинком под зад. Тогда у Кошки бывают моменты расширения сознания и кругозора. В полёте он уже Кошманафт. Не долго, но смачно.

Всякий раз, смачно приземлившись, заточив свой единственный коготь, идёт Коршаром на абордаж какого-нибудь приюта бездомных животных. Подхарчуется, жирок нагуляет и на свободу — жизни всех учить.

А научить он может многому, как из собственной шкуры половичёк сделать, как, открыв рот, прикинувшись пепельницей и плевательницей обогатить свой внутренний мир, как цепонуть корявым когтем чью-нибудь плоть, как лучше повиснув на колготках изойти на понос… и рыгать, рыгать, рыгать… В общем как быть брутально интересным перцем.

Не обижайте Кошку, мышей приносящую… Он же бесполый, нет, он же бес полый, тьфу — опять нет, он же бесполезный, а значит не плохой…

Всякая тварь — творение, своё или чужое…

Кошка тожа жертва чьего-то творчества. Отнеситесь с пониманием, при встрече с ним.

Всякий раз оттягивая ногу для пинка, задумайтесь, и вместо пыра… дайте кручёного по гринпису…

Ведь это так легко быть милосерным… Правда, Кошка?…