«Вам не покажут этого на Первом канале…»©

* * *

«Мэрия по согласованию с муфтиятом подготовила в одном из павильонов культурно-выставочного центра «Сокольники» молельный зал на 8000 человек в котором можно было совершать намаз без перегораживания и без того чтобы пугать и терроризировать москвичей. Однако в зал пришло… 300 человек.

Остальные занялись уже привычным делом на проспекте Мира.

Так что важнее — провести религиозный обряд или показать свою «силу»?»

© decalog

* * *

Репортаж об Ураза-байрам в Москве от Сообщества гражданской журналистики RIDUS-NEWS.

* * *

Что ещё можно заметить?

«Женщин в толпе было очень мало. Это связано с тем, что ислам имеет огромное количество различных течений и направлений, различающихся толкованием корана и степенью своей аггрессивности. Где-то женщина может молиться наравне с мужчиной, а где-то у нее нет практически никаких прав.»

© ridus-news

Пишет Лев Вершинин:

«Я несколько раз уже поминал, что мне довелось в жизни пересечься и плотно пообщаться д-ром Тауфиком Ибрагимом, одним из наиболее видных знатоков «коранического Ислама», пишущих по-русски (в Сети немало его трудов), а затем, поскольку всерьез заинтересовало, послушать серию лекций д-ра Мухаммеда Ан-Наима, самого известного богослова-кораниста (на русском в Сети работ немного, но по-английски — море разливанное). И, думается, кое-что мне понять удалось. Так что, убедительно прошу прочитать этот пост внимательно. Пригодится.

Если серьезно порыться в материале, по всем раскладам получается так, что Мухаммед из Мекки был человеком уникально мудрым, добрым и порядочным. До самого последнего своего дня он, как умел, отбрыкивался от попыток послелователей считать себя чем-то исключительным, категорически утверждая, что он — самый обычный человек, удостоившийся Просветления по каким-то одному Господу известным причинам. В его понимании, начало и конец всех объяснений заключались в Коране, и только в Коране, а все остальные вопросы, оталкиваясь от Корана, где все сказано, должна решать община, воля которой абсолютна, которая избирает руководителей и контролирует их, смещая, если они недостойны, потому что власть — это служение общине, и не более того. Любое же отклонение от Корана, или произвольное толкование его, или тупое следование внешнему в ущерб внутреннему рассматривалось Пророком, как худший из возможных грехов.

Пока Пророк был жив, а община только становилась на ноги, все было в порядке. Его власть была властью абсолютного морального авторитета, Личности с большой буквы. Но он скончался, и очень скоро порядка не стало. Человек слаб, человек амбициозен, человек доверчив, — и началось. Кто-то тянул одеяло на себя, кто-то пытался, как умел, отстаивать справедливость, чистая вера превращалась в официоз, это, естественно, порождало протест, — и все так или иначе взывали к Корану и обрывкам сведений о том, как в тех или иных случаях поступал Пророк. При правителях, как водится, появилась куча прикормленных идеологов, «знающих Коран наизусть», но толкующих его адекватно потребностям текущего момента, в низах, естественно, появились проповедники, зовущие назад, ко временам Пророка, но не умеющие понять сути его учения, ограничиваясь тупой буквой. Упрощаю, конечно, и сильно упрощаю, но примерно так оно и было, а подробно писать жизни не хватит. В любом случае, на много сотен лет Ислам превратился либо в идеологическое оформление беспредела султанов, шахов, эмиров и прочих бабаев, ханжески соблюдавших все формальности, но прижавших общину к ногтю, либо в зверский протестный беспредел невежественных масс, руководимых, как правило (единичные исключения вроде шейха Бедреддина Симави не в счет) вдохновенными проповедниками (порой даже искренними правдоискателями), искавшими в Коране только то, что соответствовало их озарениям, и — опять-таки — без всякого почтения относящиеся к общине. Ни то, ни другое не было Исламом, а вот тем, что порицал и что беспощадно карал Пророк, наоборот, было, и даже очень. Но «элиты», что сверху, что снизу, это очень устраивало, а от «биомассы» и те, и другие либо защищались фетвами «ученых людей», певших нужные песни, либо откупались показным благочестием и потаканием диким пережитками типа превращения женщины в скотину, чего на дух не переносил сам супруг Хадиджи.

И тут, на тебе, ливиец Муаммар, бедуинский паренек, знающий Коран наизусть и пришедший к выводу, что Ислам без полновластия общины не Ислам и вернувший общине ее значение и права, а женщину поднявший до того уровня, который определил ей некогда Человек-С-Кошкой. То есть, обустроивший жизнь своего народа строго по Корану, без малейших отступлений. Хуже того, в глаза, публично попрекающий королей и шейхов тем, что они на пару с иностранцами сосут из народа кровь, а «ученых людей» тем, что они обманывают народ, пользуясь его неученостью. Такое, согласитесь, не прощается. Именно отсюда растут уши застарелой ненависти династий Залива, и египетских «жирных котов», и «диких мулл» со всего Дар-аль-Джихада, да и кумских аятолл, которым полковник, ко всему, еще и поминал, что в Коране о шиитах ничего не сказано, зато всякий раскол приравнен к службе Сатане. Эта ненависть копилась годами и десятилетиям, — и теперь вырвалась наружу.»

Возникает закономерный вопрос: так кто/кого, собственно, собрался/собрали на проспекте Мира? И почему отношение к ним и к участникам других массовых мероприятий настолько различно?