Lych: Путин запросто повторит. Выгонят всех из метро, нагонят в вагон для съемок фсошников и фсошниц под видом пассажиров, снимут ночью. Покажут днем. Ватаны будут в восторге.
masal: Да ладно, бухнуть имею право, д/р всё таки.
Такое событие пропустили… Но лучше поздно, чем никогда. С днём рождения, дорогой товарищ! Побольше разных ништяков от жизни, счастливого семейства и стабильной работы
masal: Да ладно, бухнуть имею право, д/р всё таки. Да не, сисяна уже в топку. Одна кликуха осталась.
То то я смотрю Масалку понесло!! А у него днюха!! Так с Днюхой тебя, Масалка!! Побольше краснооо лука кушай, чтоб сисянов отпугивать!! Ну и щастя и здоровья в личной жизни!!
olga-fifa2007: То то я смотрю Масалку понесло!! А у него днюха!! Так с Днюхой тебя, Масалка!! Побольше краснооо лука кушай, чтоб сисянов отпугивать!! Ну и щастя в личной жизни!!
Спасибки! Лук уже закончился. Ялтинский долго не хранится, 3-4 месяца максимум.
rotfront: Потому что ему слабо повторить, обычную поездку в метро.
Беня, помниццо, тоже в тороллейбусе ездил. Хороший президент был, Антоха, правда? Такой кондово-народный, свой в доску, мля. «И царь такой, типичный. На Буншу нашего похож» (с) Дарю еще варианты для пропаганды: Путину также слабо бухнуть с пролетариями в подворотне, купить армянский «Abibas» на вещевом рынке и одеть его, забить козла с охранниками в Жуковке в обеденный перерыв и выйти на митинг с плакатом «Навальный должен уйти сидеть в тюрьме». Ну, и еще кое-что из этой же пиар-серии ему слабо однозначно, в том числе и в метро кататься.
rotfront: я думаю уже сейчас у Грудинина так проехаться не получится уже.
Почему? Получится. Засмеют только по дороге, a так пожалуйста, пусть едет.
maslov: Про Дрезден-это анекдот для ваты
Не, дружок, это для либерастов анекдот, a для остальных это информация. С автоматами-пистолетами-пулеметами на 12 патронов и 12 ступенек до 5-тысячной толпы — это пусть Караулов с Сивковым рассказывают, а вот сам факт переговоров с набежавшими фрицами Путин давно подтвердил. Фанг тебе кинул пруф на буржуя, но есть и другой, от него самого («От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» (Вагриус, 2000, стр. 15-16)):
«...Мы все уничтожили, все наши связи, контакты, все наши агентурные сети. Я лично сжег огромное количество материалов. Мы жгли столько, что печка лопнула.
Жгли днем и ночью. Все наиболее ценное было вывезено в Москву. Но оперативного значения и интереса уже не представляло - все контакты прерваны, работа с источниками информации прекращена по соображениям безопасности, материалы уничтожены или сданы в архив. Аминь!
- Когда это?
- В 1989-м. Когда начали громить управление Министерства госбезопасности. Мы опасались, что могут прийти и к нам.
- Но ведь тех, кто громил МГБ, можно понять, вам так не кажется?
- Можно, вот только форма, в которую вылился их протест, вызывала досаду.
Я из толпы наблюдал, как это происходило. Люди ворвались в управление МГБ.
Какая-то женщина кричала: «Ищите вход под Эльбой! У них там узники томятся по колено в воде!» Какие узники? Почему под Эльбой? Там было помещение типа следственного изолятора, но не под Эльбой, конечно.
Конечно, это была обратная реакция. Я понимал этих людей, они устали от контроля со стороны МГБ, тем более что он носил тотальный характер. Общество действительно было абсолютно запугано. В МГБ видели монстра...
...ГДР стала для меня в некотором смысле открытием. Мне-то казалось, что я еду в восточноевропейскую страну, в центр Европы. На дворе был уже конец 80-х годов. И вдруг, общаясь с сотрудниками МГБ, я понял, что и они сами, и ГДР находились в состоянии, которое пережил уже много лет назад Советский Союз.
Это была жестко тоталитарная страна по нашему образу и подобию, но 30-летней давности. Причем трагедия в том, что многие люди искренне верили во все эти коммунистические идеалы. Я думал тогда: если у нас начнутся какие-то перемены, как это отразится на судьбах этих людей?
И как накаркал. Действительно, трудно было себе представить, что в ГДР могут начаться такие резкие изменения. Да никому и в голову это не приходило! Более того, когда они начались, мы не отдавали себе отчет, чем это может закончиться.
Иногда, конечно, возникали мысли, что этот режим долго не продержится. Влияло, конечно, и то, что у нас уже начиналась перестройка, начинали открыто обсуждать многие закрытые прежде темы. А здесь - полное табу, полная консервация общества.
Семьи разбиты. Часть родственников живет по ту сторону стены, половина - по эту.
За всеми следят. Конечно, это было ненормально, неестественно.
- А вас-то не тронули, когда громили МГБ?
- Люди собрались и вокруг нашего здания. Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы-то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезная. А у нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить.
Мы были готовы сделать это сами, в рамках договоренностей между нашими ведомствами и государствами. И свою готовность нам пришлось продемонстрировать.
Это произвело необходимое впечатление. На некоторое время.
- У вас была охрана?
- Да, несколько человек.
- Вы не пробовали выйти и поговорить с людьми?
- Через некоторое время, когда толпа снова осмелела, я вышел к людям и спросил, чего они хотят. Я им объяснил, что здесь советская военная организация. А из толпы спрашивают: «Что же у вас тогда машины с немецкими номерами во дворе стоят? Чем вы здесь вообще занимаетесь?» Мол, мы-то знаем. Я сказал, что нам по договору разрешено использовать немецкие номера. «А вы-то кто такой? Слишком хорошо говорите по-немецки», закричали они. Я ответил, что переводчик.
Люди были настроены агрессивно. Я позвонил в нашу группу войск и объяснил ситуацию. А мне говорят: «Ничего не можем сделать без распоряжения из Москвы. А Москва молчит». Потом, через несколько часов, наши военные все же приехали. И толпа разошлась. Но вот это «Москва молчит»... У меня тогда возникло ощущение, что страны больше нет. Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти».
masal: Либероиды — засисяны, вы лохи.
maslov: То, что за Путина выступают некие любители «мужских титек», типа Масала и Фанга, в этом наверное ничего и удивительного и нет…
То есть, ты либо выступаешь против Навального, либо считаешь его бабой, я правильно тебя понял?
maslov: Навальный проводит масштабные расследования коррупции.
Лолшто? Расследования он проводит? Бугагагагага)))))))))) Как говорит твой друг Бармалейкин Лыч «что у вас с мозгами, боже ж мой, какой кисель в черепе… оё-ёй»
Навальный про ложь кремля о войне в Сирии — повреждено 9! самолетов Ремонт крейсера «Адмирал Кузнецов» после похода обойдется в 40 миллиардов рублей! Мы в Афганистане всё это проходили! Наше прибывание в Сирии — бессмысленно!
Я абсолютно согласен с тем, что говорит Навальный. Тем более сейчас, когда его не допустили к выборам, когда за его спиной маячат полицаи, — когда ему уже терять совершенно нечего! А вот как «исправить», — лучше сказать (оглянувшись) — ликвидировать эту СИСТЕМУ, — голосуйте за Павла Грудинина! Это наш последний шанс спасти Россию!
Дарю еще варианты для пропаганды: Путину также слабо бухнуть с пролетариями в подворотне, купить армянский «Abibas» на вещевом рынке и одеть его, забить козла с охранниками в Жуковке в обеденный перерыв и выйти на митинг с плакатом «Навальный должен
уйтисидеть в тюрьме». Ну, и еще кое-что из этой же пиар-серии ему слабо однозначно, в том числе и в метро кататься.«...Мы все уничтожили, все наши связи, контакты, все наши агентурные сети. Я лично сжег огромное количество материалов. Мы жгли столько, что печка лопнула.
Жгли днем и ночью. Все наиболее ценное было вывезено в Москву. Но оперативного значения и интереса уже не представляло - все контакты прерваны, работа с источниками информации прекращена по соображениям безопасности, материалы уничтожены или сданы в архив. Аминь!
- Когда это?
- В 1989-м. Когда начали громить управление Министерства госбезопасности. Мы опасались, что могут прийти и к нам.
- Но ведь тех, кто громил МГБ, можно понять, вам так не кажется?
- Можно, вот только форма, в которую вылился их протест, вызывала досаду.
Я из толпы наблюдал, как это происходило. Люди ворвались в управление МГБ.
Какая-то женщина кричала: «Ищите вход под Эльбой! У них там узники томятся по колено в воде!» Какие узники? Почему под Эльбой? Там было помещение типа следственного изолятора, но не под Эльбой, конечно.
Конечно, это была обратная реакция. Я понимал этих людей, они устали от контроля со стороны МГБ, тем более что он носил тотальный характер. Общество действительно было абсолютно запугано. В МГБ видели монстра...
...ГДР стала для меня в некотором смысле открытием. Мне-то казалось, что я еду в восточноевропейскую страну, в центр Европы. На дворе был уже конец 80-х годов. И вдруг, общаясь с сотрудниками МГБ, я понял, что и они сами, и ГДР находились в состоянии, которое пережил уже много лет назад Советский Союз.
Это была жестко тоталитарная страна по нашему образу и подобию, но 30-летней давности. Причем трагедия в том, что многие люди искренне верили во все эти коммунистические идеалы. Я думал тогда: если у нас начнутся какие-то перемены, как это отразится на судьбах этих людей?
И как накаркал. Действительно, трудно было себе представить, что в ГДР могут начаться такие резкие изменения. Да никому и в голову это не приходило! Более того, когда они начались, мы не отдавали себе отчет, чем это может закончиться.
Иногда, конечно, возникали мысли, что этот режим долго не продержится. Влияло, конечно, и то, что у нас уже начиналась перестройка, начинали открыто обсуждать многие закрытые прежде темы. А здесь - полное табу, полная консервация общества.
Семьи разбиты. Часть родственников живет по ту сторону стены, половина - по эту.
За всеми следят. Конечно, это было ненормально, неестественно.
- А вас-то не тронули, когда громили МГБ?
- Люди собрались и вокруг нашего здания. Ладно, немцы разгромили свое управление МГБ. Это их внутреннее дело. Но мы-то уже не их внутреннее дело. Угроза была серьезная. А у нас там документы. Никто не шелохнулся, чтобы нас защитить.
Мы были готовы сделать это сами, в рамках договоренностей между нашими ведомствами и государствами. И свою готовность нам пришлось продемонстрировать.
Это произвело необходимое впечатление. На некоторое время.
- У вас была охрана?
- Да, несколько человек.
- Вы не пробовали выйти и поговорить с людьми?
- Через некоторое время, когда толпа снова осмелела, я вышел к людям и спросил, чего они хотят. Я им объяснил, что здесь советская военная организация. А из толпы спрашивают: «Что же у вас тогда машины с немецкими номерами во дворе стоят? Чем вы здесь вообще занимаетесь?» Мол, мы-то знаем. Я сказал, что нам по договору разрешено использовать немецкие номера. «А вы-то кто такой? Слишком хорошо говорите по-немецки», закричали они. Я ответил, что переводчик.
Люди были настроены агрессивно. Я позвонил в нашу группу войск и объяснил ситуацию. А мне говорят: «Ничего не можем сделать без распоряжения из Москвы. А Москва молчит». Потом, через несколько часов, наши военные все же приехали. И толпа разошлась. Но вот это «Москва молчит»... У меня тогда возникло ощущение, что страны больше нет. Стало ясно, что Союз болен. И это смертельная, неизлечимая болезнь под названием паралич. Паралич власти».
Как говорит твой друг
БармалейкинЛыч «что у вас с мозгами, боже ж мой, какой кисель в черепе… оё-ёй»Навальный про ложь кремля о войне в Сирии — повреждено 9! самолетов
Ремонт крейсера «Адмирал Кузнецов» после похода обойдется в 40 миллиардов рублей!
Мы в Афганистане всё это проходили!
Наше прибывание в Сирии — бессмысленно!
А вот как «исправить», — лучше сказать (оглянувшись) — ликвидировать эту СИСТЕМУ, — голосуйте за Павла Грудинина! Это наш последний шанс спасти Россию!