Ихтис

Протестанты сочиняют анекдоты про Папу.

Умирает Папа Римский.

У ворот Рая встречает его Петр.

— Как зовут тебя? — спрашивает Петр.

— Я Папа Римский!

— Папа, папа, — шепчет себе под нос Петр, — сожалею, но папы римского

у меня в списке нет.

— Но, но я же был заместителем Бога на земле!!!

— У Бога есть заместитель на земле?! — удивленно спрашивает Петр, -

Странно, я ничего об этом не знаю…

— Я глава Католической Церкви!!!

— Католическая Церковь? Никогда не слышал о такой… Подождите, я

спрошу у Шефа.

— Шеф, — спрашивает Петр у Бога, — там один чудак утверждает, что он

ваш заместитель на земле, его зовут Папа Римский, вам это о чем-то

говорит?

— Нет, — отвечает Бог, — но погоди, давай спросим у Иисуса.

Бог и Петр объясняют Иисусу ситуацию.

— Подождите, — говорит Иисус, — я сам с ним поговорю.

Через 10 минут Иисус, смеясь до слез, приходит назад.

— Помните рыболовный кружок, который я организовал 2000 лет назад?

Он ДО СИХ ПОР СУЩЕСТВУЕТ!

Первый Вселенский Собор (325 г.) постановил праздновать Пасху в первое воскресенье после первого полнолуния, следующего за весенним равноденствием (т. е. после 21 марта). Несколько ранее воскресенье, своим названием призванное постоянно напоминать о великом пасхальном празднике, стало официальным выходным днём для всей империи. Начало этому положил император Константин Великий в 321 г. Он же по преданию ввел в религиозную традицию и важнейший символ и «знак знаков» христианства: крест, как символ Христа, христианской веры и Церкви.

Ранние изображения креста подчеркивали его небесный характер. В мозаиквх храмов Равенны, остготской столицы Италии, Мавзолея Галлы Плацидии (Mausoleo di Galla Placidia) V века, Базилики Сант-Аполлина ре-ин-Кла ссе (basilica di Sant»Apollinare in Classe) VI века прослеживается связь между древними египетскими культами и находящейся во времена создания мозаик в процессе становления христианской догматикой.

Нельзя не отметить и явное сходство лабарума Константина, государственного знамени императорского Рима, военного штандарта особого вида в форме креста, с древнеегипетским знаком жизни Анх. Анх — наиболее значимый символ у древних египтян, известный также как круксансата, или «крест с рукояткой». В этом кресте объединяются два символа — крест, как символ жизни, и круг, как символ вечности, вместе же они обозначают бессмертие. Этот крест символизирует также объединение женского и мужского божеств, Осириса и Исиды, а, таким образом, союз земного и небесного. В иероглифическом письме этот знак ставили со значением «жизнь», и он являлся частью слов «благосостояние» и «счастье». Египтяне изображали анх на амулетах для того, чтобы продлить жизнь на земле; с этим амулетом хоронили, чтобы быть уверенными в том, что усопших ждет жизнь в другом мире. Вера в силу анха зиждилась на представлении о том, что именно так выглядит ключ, которым можно открыть ворота смерти. Ранние христиане Египта, копты, использовали этот символ для обозначения загробной жизни. Во времена движения хиппи в конце 60-х годов анх был популярным символом мира и правды.

Изображение Христа на кресте появилось только после Константинопольского собора 692 года. Поначалу Христос не был соединен с крестом; он был облечен в длинную тунику, с короной на голове и распростертыми руками. Борода и нагота появились только в XI веке, символизируя страдания; были также добавлены пять ран и терновый венец.

Приемник императора Диоклетиана, император Константин, превратился в единоличного правителя западной части Римской империи, одержав 27 октября 312 года победу над Максенцием у моста Милвиана неподалеку от Рима. В следующем, 313 году, Миланским эдиктом (лат. Edictum Mediolanense), была провозглашашена религиозная терпимость на территории Римской империи. По этому эдикту христианская религия объявлялась равноправной со всеми другими религиозными системами. Конфискованное или разграбленное во время гонений церковное имущество должно было быть возвращено или за него выплачивалась компенсация.

В отличие от предшественника, Диоклетиана, Константин оценил силу церковной организации и авторитет христианства среди самых различных слоев римского населения и армии. Если Диоклетиан усматривал в христианской церкви своего рода государство в государстве и полагал, что она ослабляет власть римского императора, то Константин увидел в христианском учении другие мотивы и понял, что христианство и его мощная церковная организация могут быть прочной опорой абсолютной власти императора.

Представители христианской церкви и церковные общины получили права юридических лиц. Они могли приобретать и отпускать на свободу рабов, получать вклады и наследства, свободно распоряжаться своим имуществом. Христианские церкви получили право убежища. Было запрещено привлекать христиан к участию в языческих празднествах. Но, с другой стороны, если должность, которую занимал христианин, предполагала участие в таких празднествах, то это ему не возбранялось. Сам Константин продолжал оставаться язычником. У него во дворце справлялись языческие и христианские праздники. Он почитал Солнце Непобедимое, Аполлона-Гелиоса, Христа и других богов. Однако Константин часть языческих храмов закрыл и упразднил жреческие должности при этих храмах.

Кризис Римской империи III века — период истории Римской империи, хронологические рамки которого как правило определяют между гибелью Александра Севера в 235 году и провозглашением императором Диоклетиана в 284 году. Этот период характеризуется рядом кризисных явлений в экономике, ремесле, торговле, а также нестабильностью государственной власти, внутренними и внешними военными столкновениями и временной потерей контроля Рима над рядом областей.

Кризис III века совпал с прекращеним применения рабского труда в ремеслах и сельском хозяйстве во II-III вв. н. э., когда рабство потеряло всякий смысл и практически исчезло. Окончательно история рабства в античности завершилась с официальным введением в Римской империи крепостного права или некой его разновидности. Крепостной, живя вдали от господ более или менее самостоятельной жизнью, пользовался большими, в сравнении с рабом, правами, он мог вступать в брак, ему предоставлена была фактически гораздо большая свобода распоряжаться продуктами своего труда; у него было, в сущности, собственное хозяйство.

В правление императора Диоклетиана (284-305 гг.), всем без исключения крестьянам — как арендаторам земли (колонам), так и собственникам земли, — под страхом сурового наказания, было запрещено покидать своё место жительства. В течение IV в. преемники Диоклетиана ещё более ужесточили эти меры и распространили их на подавляющую часть населения. Законами и указами Диоклетиана и императоров IV века практически все граждане центральных и западных провинций Римской империи были прикреплены либо к определенному участку земли, либо к своему месту жительства, а также к определенной профессии, которая передавалась по наследству: сын кузнеца теперь мог стать только кузнецом, а сын торговца — только торговцем.

Изменение социально-экономических отношений не могло не влиять на способы управления. Методы управления рабами с переходом к крепостничеству перестали работать, что и явилось причиной и содержанием кризисных явлений в этот период.

Раб есть собственность, жизнь их сломана, она не сущностна, их жизни вообще не существует, их жизнь ничего не стоит. В сознании раба, родившаяся в задавленной бездушной теранией Рима Иудеи, первоначально имеющая черты лжемессианского движения, «благая весть» о «царствии небесном» находит живой отклик. «Мы, конечно, унижены в этой жизни, понятно, что мы проиграли эту жизнь, но наше есть царствие небесное».

Превращение раба в крепостного, сопровождаемое обесцениванием догматов язычиских, придаёт концепции «царствия небесного» государственное значение. Поскольку успех не может быть достоянием всех, остальным следует усвоить, что «мы бедные, потому что мы честные, зато наше есть царствие небесное».

Трансформируя из капитализма государственного в капитализм частный результаты начатой под видом «мировой революции» российской модернизации 20-го века, власть понимала со всей отчетливостью, что успех не может стать достоянием всех. Он, может быть, будет достоянием каких-то 100 тысяч человек во всей массе населения. Остальные должны почувствовать себя лузерами. «Этот смог, а мы — нет», — такими словами лет пять назад охарактеризовал суть вопроса мой знакомый, ушедший на пенсию в звании полковника КГБ. Богатый — подонок, а мы бедные, потому что мы честные. Не хватает добавки одной, не хватает еще полфразы. «И наше есть царствие небесное». Это, ведь, потому, что мы честные и честным быть лучше, чем бесчестным. Бесчестный — это успешный. Значит, лучше быть честным.

© Интернет