Георгий Янс, мастер художественного слова.

Известный журналист Георгий Янс пишет: «Друзья! Это житель Жаворонок, временный житель, можно сказать бомж. Паспорт советский, уроженец Латвии. Больные ноги, врачи скорой говорят, что дело худо, но без полиса в больницу не забирают. Дядечка 1949 года рождения, живет в машине, зовут Курмис Гунар Янович. Кто может помочь?»

Как было на самом деле у меня в ФБ:

«Братцы, что-то надо делать, а что — непонятно. Это бомж, живет в машине. Последнее время почти не выходит из нее, сильно отекли ноги. Приезжала скорая, говорят, дело худо. Но худо еще и то, что дядька этот латыш, с советским паспортом. Таких госпитализируют только за деньги, откуда они у него. Курмис Гунар Янович Латвия год рождения 1949. Кто знает, что можно сделать?»

Поправки кажутся незначительными. Начало Жора покорежил, конец исправил. Зачем — казалось бы, не очень понятно, к чему такие стилистические поправки? Ан нет, понятно.

Жора хочет представить меня этаким интернет-чмом, ничего не желающим делать для помощи людям, и призывающим помогать других, но при этом забившим на помощь. Жалкой убогой личностью, одним словом.

«Сразу скажу, содержание текста меня смутило и насторожило. Но для начала я откликнулся на призыв «кто может помочь?» — пишет насторожившийся и смущенный Янс. Откликнулся — в смысле позвонил сразу же главврачу в Перхушково. И поехал искать бомжа.

И продолжает сыпать колючками в мой (а чей еще?) адрес: «Наверное, авторам поста нетрудно было бы выяснить, что проблем с госпитализацией нет. Предполагаю, что весь пост написан со слов латыша, потому что тот же текст слышал и от самого Гунара Курмиса. Неплохо бы, прежде чем бить в колокола, проверять информацию».

Дорогой Георгий. Проверять мне нечего. Информация моя. Я сам себя, что ли, должен проверять? Бомж этот поселился рядом с домом моей тети, которую я опекаю. Соседи (не я) вызвали к нему скорую, потому что увидели, что мужик не выходит долгое время из машины и жалуется на ноги. Я в этом доме появляюсь примерно раз в неделю. Так вот, Георгий, скорая его не забрала. Хотя приезжала (фото, которое ты у меня передрал без спроса, налицо). И вот теперь готовы взять, еще бы, сам Янс позвонил. А все знают, кто такой Янс, и что он творил, например, с бывшей главой Жаворонковской администрации. Боятся. А просто так — нет. Не брали!

Отака фигня. Между прочим, серьезная проблема общественная. Почему просто человека с улицы не подбирают, а когда начинается общественный интерес, подкрепленный «весом» Георгия, то сразу пожалуйста?

Бомж, конечно, не хочет лечиться. Так что Георгий толком ничего не решил, как жил больной человек в машине, так и продолжает жить. Болен он серьезно, отекшие ноги — признак нехороший. У меня так умирал отец год назад.

А Георгий вроде как приехал, тут же все чих-пых, решил, все готовы отреагировать, все молодцы, только я говно.

Георгий, уверяю вас, несмотря на то, что вы опять весь в белом, все осталось как есть. Больной человек продолжает нуждаться в помощи, и что с ним делать, все равно неясно. Вопрос «Кто знает, что можно сделать» продолжает висеть.

Сожалею, что ты бомжа так долго искал, мог бы позвонить мне, я бы сказал, где он «проживает». Фейсбук-то мой читал, знаешь, кем написано, вроде мог бы и набрать. Западло, видимо. Ну да ладно. Я не в обиде.

Мое дело маленькое. Как приеду — кофейку бомжу заварить, пачку сигарет по пути прикупить, кинуть ему переноску для подзарядки сотового. Бомж, кстати, надысь теткин дом чуть не спалил. Включил в переноску плитку, а у тетки розетка искрами посыпала, хорошо, брат увидел, а то бы сгорел дом к чертям.

Но ты продолжай красоваться, я не возражаю.