Кое-что про «никто не забыт, ничто не забыто»…

«Когда заходишь в помещение частной судебно-медицинской лаборатории «ООО 124 Lab», сразу понимаешь — здесь работают честные люди. Две малюсеньких комнатушки — предбанник с секретаршей и такой же крохотный «кабинет», анатомический манекен человека, простая мебель, шкаф, компьютер, чайник. Никакой показухи, ничего кричащего, ничего лишнего. Ясно, что люди здесь собрались, чтобы работать, а не рубить бабло, участвовать в попиле или втюхивать показуху. Здесь другое измерение. В котором главенствуют такие понятия, как дело, честность, профессионализм. Правдивость. И перед собой, и перед обществом и перед профессией. Что и подтверждает длинный ряд дипломов, грамот и благодарностей на стене.

Создал «ООО 124 lab» легендарный Владимир Щербаков. Тот самый бывший руководитель той самой бывшей 124-ой Ростовской военной судебно-медицинской лаборатории, через которую прошли все погибшие в Первую и Вторую чеченские кампании военнослужащие. Тот самый Владимир Щербаков, который вернул нашим матерям наших погибших солдат. Всем матерям. Всей страны. Все рефрижераторы с горелыми человеческими останками в солдатских кирзовых сапогах, все сгоревшие в танках, все подорванные на фугасах, все обглоданные собаками в Грозном, все свезенные в пластиковых мешках с блок-постов — всё то, что мы видели в репортажах с той войны — все прошли через него. И почти все были опознаны. Девяносто пять процентов в первую войну, и девяносто девять во вторую.

Потрясающий результат. А если знать, как у нас все делается — потрясающий вдвойне.

На этих смертях — в прямом смысле слова на этих вот самых смертях этих вот самых восемнадцатилетних мальчишек — Владимир Щербаков создал с нуля уникальную систему идентификации погибших. Структурировал весь полученный опыт, разработал новые методологии, построил концепцию информационной базы данных военнослужащих.

В любой другой стране он сейчас работал бы как минимум вице-министром. А его именем называли бы улицы.

В России Владимир Щербаков был уволен. А его лаборатория — расформирована.

Официально его выкинули из армии по достижению предельного возраста. На деле — за то, что говорил правду.

Сейчас этот человек со всем его уникальным опытом и наработанными тысячами человеческих смертей бесценными знаниями снимает у Центральной городской больницы города Ростова-на-Дону две комнатушки. На задворках снимает. В бараке пищевого блока. За свои же деньги. Больше места в постоянно воюющей стране ему не нашлось. Так Россия ценит его опыт и знания.

Занимается Щербаков тем же, чем и раньше — судебно-медицинской экспертизой. Установлением истины. Только теперь на частной основе. Государству его работа не нужна.

Но она нужна людям. Поэтому отсутствием заказов Щербаков не страдает. Он проводил экспертизы по многим резонансным делам, в том числе по делу Владимира Макарова, обвиненного в педофилии — детский психолог Лейла Соколова и кошачий хвост, помните? Убийству спецназовца Чудакова и всей его семьи на трассе М4 и многим другим.

Мы говорим о состоянии дел в области судебной экспертизы. Если точнее — о плачевном состоянии. Если уж совсем точно — о её деградации.«©